Книга Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения  - Стивен Фрай

Что же ей теперь предпринять? Она обернула бревно в одеялко и поспешила в одну из забытых и неиспользуемых комнат в подвале дворца, пол там был земляной, можно закопать это полено поглубже. Не возьмись она за дело, ее дитя могло бы умереть через пять минут. А теперь сможет жить целую вечность!

Итак, мы представили себе калидонский дворец царя Энея и царицы Алфеи, под стенами которого буйствует разбойник вепрь. Царский наследник – высокий, сильный, благородный и отважный царевич Мелеагр, теперь уже совсем взрослый, – живет, конечно, с родителями, и с ними же шесть сестер Мелеагра – ГОРГА, МЕЛАНИППА, ЭВРИМЕДА, Деянира[234], МОФОНА и ПЕРИМЕДА, а также дядья их, братья Алфеи, Фестиады, – ТОКСЕЙ, ЭВИПП, ПЛЕКСИПП и ЭВРИПИЛ. Фестиады – славные охотники, но они отчетливо понимают: чтобы загнать и поймать добычу таких размеров и свирепости, как Калидонский вепрь, понадобятся силы всех участников большой охотничьей ватаги, что собралась по зову Энея.

Но – вот так невидаль! – дядья разражаются смехом: какая-то рослая женщина, облаченная в звериные шкуры, с охотничьим луком за плечом и с гончими у ног входит во дворец и мечет в стену копье, заявляя о своем желании участвовать в охоте.

Мелеагру хватило одного взгляда на эту стройную, свирепую, загорелую, мускулистую красавицу, чтобы мгновенно влюбиться[235].

– Если желает участвовать, я не возражаю.

Дядья Мелеагра презрительно улюлюкают.

– Девицы не умеют метать копье, – щерится Токсей.

– Девицы не умеют бегать по прямой, не налетая на деревья и не валясь с ног, – фыркает Эвипп.

– Девицы не умеют стрелять так, чтобы тетива не отщелкивала и не лупила их по лицу, – ухмыляется Плексипп.

– Девицы силенками не вышли убивать, – насмехается Эврипил.

– Поглядим-ка, – говорит Аталанта, и от звуков ее сумрачного, трепетного, но вместе с тем властного голоса Мелеагр влюбляется в Аталанту еще глубже.

Она подходит к окну.

– Вон те три дерева. Кто из нас сумеет первым загнать по стреле в каждый ствол?

Дядья тоже встают у окна и смотрят на далекий ряд из трех осин, трепещущих на ветру.

– Подай нам знак начать, – говорит Аталанта Мелеагру.

Тот вскидывает руку, опускает ее.

– Товсь! – выкрикивает он.

Фестиады хлопочут, вытаскивают стрелы из колчанов, натягивают тетивы, но…

Пиу! Пиу! Пиу!

Три стрелы вмиг выпущены из лука Аталанты, и вот она уже стоит спиной к окну, скрестив на груди руки, а на лице у нее насмешливая улыбка. Мелеагр с дядьями глядят ей за плечо на деревья. В стволе каждой осины торчит стрела, безупречно посередине.

В лихорадочной суете стрельбы на скорость Плексипп запутался в собственном луке, тот с грохотом падает на пол. Выглядеть неуклюжим ребенком ему не нравится нисколечко.

– А как же сила? – цедит он. – Глаз у тебя, может, и зоркий и руки шустрые, это да, но вепрь свиреп и силен. Обычной женщине и надеяться не стоит…

Никто так и не узнает, что он собирался сказать дальше. Речь и дух покидают Плексиппа – он неизъяснимо теряет опору под ногами. Аталанта поднимает его и вскидывает над головой, словно он не тяжелее котенка.

– Куда его метнуть? – спрашивает она у остальных. – Из окошка или в огонь?

Все поспешно соглашаются взять Аталанту на охоту. Но среди охотников теперь нет согласия. Гордым братьям, в отличие от нас, неоткуда знать, что Артемида не только вепря наслала на Калидон, но и отправила представлять свои интересы на Калидонской охоте свою самою фанатичную приспешницу. Посредством Аталанты Артемида намерена посеять как можно больше раздора среди охотников. В какой мере Аталанта сознательная посредница, а в какой – бессознательное орудие Артемидиной воли, толком так и не стало ясно.

Сраженный любовью Мелеагр никакой взаимности не получил от этой чудесной девушки, которая, по словам Идит Хэмилтон, «слишком мальчишка, чтоб быть девицей, слишком девица, чтоб быть мальчишкой». Приверженная поклонница Артемиды, Аталанта, разумеется, отвернулась от мужчин и от любви. Тем не менее она приняла Мелеагра к себе в товарищи, а для молодого мужчины, когда он так глубоко влюблен, волнующее соседство прелестной охотницы все же лучше, чем совсем ничего.

Классические источники перечисляют по крайней мере пятьдесят участников той охоты, что сплотились вокруг Мелеагра и Фестиадов. Как и со списками команды «Арго», тут много путаницы и расхождений от автора к автору, а также, возможно, замешаны кое-какие несбыточные желания позднейших знатных греческих родов считать себя потомками тех героев.

Помимо Ясона, толпа бывших аргонавтов, участвующих в охоте, включает дальних братьев Мелеагра, небесных близнецов Кастора и Полидевка; отважного Пирифоя, царя лапифов; мудрого Нестора Пилосского и неутомимых братьев Пелея и Теламона; гостеприимного Адмета, друга Геракла и одно время любовника Аполлона; Асклепия, несравненного мастера врачевания. Здесь же и великий Тесей, привлеченный в равной мере и в силу своей связи с Пирифоем, и неутолимой жаждой предельных опасностей, какая объединяет их всех. Подобное собрание героев не повторится вплоть до Троянской войны.

Сплошь одни мужчины – за исключением Аталанты.

Калидонская охота

Девять вечеров подряд устраивал Эней благодарственные пиры и увеселения в честь храбрых героев, охотников и воинов, которые откликнулись на его призыв. Утром десятого дня все собрались перед дворцом, у ног вились собаки, оруженосцы укрепляли на своих хозяевах доспехи, конюхи подтягивали упряжи, слуги подносили чаши с горячим вином. Когда охота выдвинулась за главные ворота, ликующие крики граждан, надежно укрытых за городскими стенами Калидона, переросли в великий рев благодарности, поддержки, восхищения и гордости. Повозки, груженные запасными копьями, топорами, булавами и стрелами, замыкали процессию, направившуюся к заброшенным и разоренным сельским краям.

Такого громадного вепря прежде не видели и даже не слышали о таком – что уж говорить о погоне и убийстве подобного зверя. Охотники двигались дальше, и им открывались сцены все более жуткие. Все до единого хлебные поля были вытоптаны, все до единого виноградники выкорчеваны, все куры, кошки, собаки, телята, козы и овцы валялись с разодранными глотками и брюхами, потрохами к солнцу, – то ли ради пропитания были эти несчастные твари перебиты, то ли развлечения для, потрясенные охотники не понимали. Сотня диких вепрей обычного размера ни за что не смогла бы учинить подобной разрухи.

Мелеагр с дядьями породили замысел. В нескольких лигах к северу стоял разрушенный амбар. Если охотничья ватага выстроится в цепочку и начнет орать, топать ногами и размахивать горящими факелами, удастся постепенно загнать вепря в ту сторону, а дальше применить сети, огонь и шум, чтобы наконец прижать зверя к руинам амбарных стен. Там-то и будет поле боя.